Рваный бег. Глава 5

В «Богадельню» чужие не ходили. Богатые купцы не рисковали соваться в старый квартал за портом, резонно опасаясь за свою жизнь, а бедных суетливых хитрованов с биржи и блошиного рынка давно отвадили запредельные цены на выпивку и щедрые закуски. Так и сложилось уже десятилетия назад, что под высокими сводами бывшего монастыря собирались лихие люди, крепко державшие злодейку-судьбу за бороду. Те, кто легко отнимал чужие жизни, отчаянно рисковал своей и без оглядки на завтра сыпал золото, добытое с боем в небесах и на выжженной до черноты земле. Те, кто раскрасил имя народ «Дымокуры» совсем в другие цвета, больше полагаясь на пороховой дым из пистолетов, чем на угольную копоть над трубами летающих кораблей.

Промозглым вечером, предвестником надвигающегося дождливого шторма, в «Богадельне» народу набилось сверх обычного. Одна ватага проставлялась за удачно разграбленные склады у фермеров на дальних кордонах, кто-то накачивался спиртным перед выходом в новый рейд, где-то прямо на столах примеряли одежду с выпотрошенных коробок на оставленном без присмотра пирсе. В самом углу, однако, собралась отборная гвардия налетчиков, промышлявших более серьезным бизнесом – взломами государственных поездов и налетами на хорошо вооруженные караваны, гулявшие между мирами. Трезвые, с набитыми карманами оружием, похожие друг на друга как близнецы-братья – бороды лопатами и мохнатые брови, штурмующие лоб и нос с попеременным успехом. Не смотря на общий гвалт, забивавший любую речь в кабаке, над уставленным обильной снедью столом было тихо: два уважаемых атамана никак не могли прийти к общему решению насущной проблемы...

- Тут их надо кончать, пока не сдернули куда, тут! Залетные, законов не знают, волну какую подняли!

- Волну подняли не они, а твой знакомец, что первым прибежал. Устроил здесь представление, будто с горлопанами какими-то его свели, только людей рассердил... А бродяг валить сейчас смысла нет. Девку-то не нашли. А без девки они – мусор. Девка у них старшей, она лишь знает, где захоронка. Ради нее весь кипеж и подняли.

- Тем более – чего тянуть? С пирса их, и дело с концом!

- С пирса – легко. А кто бороду на кон поставит, что нет у нищебродов крошек информации? Не зря же они гуртом идут. Девка – схрон откроет, а остальные явно ловушки по дороге снимать будут... Я бы подождал.

- Да чего ждать, Сэт! Мы же до сих пор их в кучу собрать не можем – то один по шаромыжникам бегает, то другой! Да и когда кодлой сгребутся, к ним же не подступиться, со стволами у них все хорошо, любого свинцом нашпигуют!

- Ну что ты разволновался, будто в первый раз на серьезное дело идешь... У них стволы, у нас стволы. Кто первым в спину саданет, тот и выиграл... А собрать их просто. Надо только весточку дать, что мы девку нашли и готовы на жратву обменять. Они сами сбегутся, как тараканы на крошку хлеба. Дымовые шашки рванем – и все, бери теплыми...

Разгоряченные спором здоровяки буравили друг друга злыми взглядами. На повестке дня стоял вопрос – чья идея возьмет верх, кто сможет предложить лучший вариант, кто подомнет по итогам налета под себя боевиков компаньона. Удачливый вожак должен был озолотиться на предстоящем деле. А неудачник, допустивший ошибку – навсегда исчезнуть в черных бездонных провалах на окраине Гамма. Поэтому шипели друг на друга бородатые убивцы, поэтому настороженно следили за происходящем сбившиеся вокруг стола налетчики. Кто способен обыграть бродяг, нутром чуявших любую засаду? Кто сумеет первым найти девочку – ключ к будущему богатству? Кто удачливей схватит за глотку соседа? Кто?

- Ну, хорошо, ты хочешь их заманить и скопом прихлопнуть. Но где наживка-то? До сих пор не нашли дуру!

- Найдут. Разыскали шпанят, что ее с пирса сдернули, так и саму пигалицу отыщут. Это у залетных руки коротки, по верхам прыгают, шантрапу напрягают. А мы не только след отыскали, наши люди уже даже тряпье ее нашли. Видели, как она барахлом за ночлег платила. К утру все ночлежки проверят и приведут. Никуда не денется. Ты лучше думай, где всю толпу собирать будем. Чтобы без накладок.

- У старика Роджера, где еще, - последовал молниеносный ответ. – Он нам должен, вот пусть и отдувается. Место тихое, никогда там гоп-стопов не было. Как ни проверяй – с нами не связано. И стенки там внутри хорошие, из промасленной бумаги. Можно вагон дымовых шашек спрятать – ни одна собака не учует.

Громила, медленно склонивший оппонента к своему варианту налета, озабоченно почесал бороду и задумчиво пробурчал:

- Плохо у старика, там участок в двух кварталах всего. Набегут, как взрывы услышат.

- И когда они еще добегут? От Роджера в катакомбы четыре хода, в них полиция нос не кажет! Да и нам управиться – пять минут от силы. Выдернуть бродяг, что дыма нахлебаются, упаковать их, еще не очухавшихся – и нормально... Только ребят толковых сунуть в клоповник, где босяки сидели. Вдруг девка туда первой дойдет.

- Подходит... И на всякий случай несколько человек на станцию отправить, откуда они уезжать собирались. Как бы карта не легла – все хвосты в узел соберем, чтобы любая дыра под присмотром, чтобы любой расклад в нашу пользу...

- Согласен. Твоих на станцию пошлем?

И затихший было спор разгорелся с новой силой. Судьба приговоренных бродяг уже никого не интересовала. Важно было – как правильно поделить будущую добычу. А бродяги – что они? Сегодня эти, завтра другие. Только успевай под нож пускать.

* * *

Я старался не смотреть в зеркала, которые как назло попадались на каждом шагу: сияющие огнями витрины, тронутые паутиной окна жилых домов, отполированные бликующие поверхности в бесконечной череде разнокалиберных забегаловок. Избегал, потому что на меня пялился взъерошенный озлобленный мужик, готовый убить любого, кто скажет что не впопад. Потерявшийся в этом мире психопат, прошляпивший свой шанс на тихую спокойную жизнь...

Ощущая мой настрой, парни старались молчать, лишний раз не совались с советами или вопросами. Яппи вообще превратился в жалкое подобие себя – когда-то уверенного и вальяжного проводника в привычных ходах-выходах. Не уследив за Настей, он больше смахивал на скрюченный узкоглазый скелет, по ошибке напяливший полувоенный френч, битый молью. Да и остальные выглядели не лучше... Чтобы команда, охранявшая нанимателя, и так лажанулась в обжитом спокойном мире? Позор... Ладно бы еще – на диких землях, где какой только заразы под кустами не бродит. А тут, у мирных и спокойных дымокуров, ценящих размеренное течение времени и звон монет. Так ведь нет, обманчивой оказалась картинка всеобщего благополучия.

- Филин, полночь вот-вот, закрываются местные. Пошли в трактир, где угол сняли.

- Что с вестями?

- Тухло пока. Все связи подняли, но без толку. И Яп не чует ничего, нет ее рядом...

Я сплюнул изжеванную до трухи спичку и кивнул. Толку мотаться по темноте в чужих закоулках. Придется ждать утра и продолжать поиски. Видимо, начнем дробить команду на крохотные группы или даже обшаривать поодиночке бесконечную череду этажей Гамма, уходящие вниз, в сырость и вечный мрак.

Мы уже готовы были распахнуть дубовые двери трактира, где нас ждала комнатушка, как крохотная рука высунулась из сваленного у порога мусора и требовательно подергала меня за штанину. Парни тут же разошлись в стороны, напряженно слушая тяжелую тишину, ватным одеялом упавшую на заснувший город. Я же сдернул ветошь и посмотрел на шпаненка, чумазого, как все местные дети, живущие годами под открытым небом.

- Дядька, тебя Филином кличут?

- Так, - я ждал, что мне скажет немытый клоп. Сколько я уже их перетряхнул за сегодня? Под сотню, если не больше. Голодных, обозленных, готовых соврать по любому поводу, лишь бы досталась черствая горбушка. Вездесущие оборванцы, заполонившие припортовые переулки, прокопавшие лабиринты ходов в забившем все углы мусоре.

- И жратву дашь за девку? Без обмана?

- Ящик за живую или банку за мертвую. Но мне она нужна живая.

Малец поскреб спутанные до сплошного колтуна волосы, потом шмыгнул и решился:

- Пошли. Обменяю... Только смотри, слово дал...

Двинувшись за малолетним проводником, я жестом подозвал Яппи. Тот зашагал рядом, крутя по сторонам головой и в открытую баюкая пистолет в руках.

- Черт, Филин, не понимаю я их, малолеток. Они же как манекены – без души! Взрослый когда злится, или сердится – его запах за квартал ощутить можно. Эмоции, они цвет имеют, особенно здесь, на фоне угольной пыли. А у шпаны – ничего. Только голод и тоска. Я ни этого не различу в толпе, ни тех доходяг, что Настю выдернули. Они как мусор, в котором живут. Будто их и нет.

- Ладно, поглядим, что нас ждет. Я братишками вперед пойду, вы хвост прикрываете. Если вляпаемся – домой уведешь, кто выживет...

Притормозив рядом с очередным покосившимся забором, мальчишка воровато оглянулся и потянул одну из досок. Я присел рядом и замер – из дыры на меня смотрели усталые глаза девочки, до спазма в руках сжавшей длинную железную заточку – местное оружие нищеты. Драный платок спрятал когда-то рыжие волосы, а вонючая засаленная дерюга еле прикрывала голое тело.

- Слышь, дядька, я слово сдержал. Вот ваша дурочка. Ее внизу убить хотели, а я вывел... Там за ней уже толпа бегает, ночлежки трясут. Вам тут баки заливают, а серьезные люди все дырки прошли, в каждую канаву заглянули. Еле прошмыгнули...

Помолчав, я растер онемевшее за день лицо и выдохнул. Казалось, ледяной ком в груди медленно рассыпался на кучу острых кристаллов и провалился вниз, зло кусая сведенное судорогой брюхо.

- Так, парень. Свое отработал, все честь по чести. Думай сам – как будешь забирать. Можешь весь ящик взять, можешь по частям перетаскать. Хочешь – у нашего человека оставлю, будешь к нему ходить, кормиться. А то пронюхает кто, прибьет по дороге.

И пока мальчишка раздумывал над неожиданно свалившимся на него богатством, я осторожно добыл из щели Настю и прижал к себе. Пока девочка молча плакала, беззвучно прошептал Яппи:

- Слышал? По всем углам ищут. Значит, не только нам схрон понадобился. Давай, мозгуй, какие у тебя загогулистые проходы остались. Чтобы ни одна скотина... Потом обмозгуем, откуда информация могла уйти, сейчас надо живыми ноги унести...

* * *

На далеких часах ратуши давно прогромыхал колокол, отсчитав второй час после полуночи. Поговаривали, что громоздкий и шумный механизм подарил проворовавшийся купец, не сумевший откупиться от тюрьмы вовремя. Отсидев год в холодных казематах и потеряв почти все состояние, он отпраздновал освобождение столь необычным способом. Жадные до условно бесплатной дармовщины хозяева города с радостью приняли подношение и установили на башне, дабы наслаждаться мерным тиканьем хитроумного механизма. Тем более, что днем редкие удары колокола терялись в повседневном шуме. Но ночью зато долбили по ушам обитателей близлежащих кварталов со всей возможной ненавистью. Пару раз механизм ломали, но мэрия тратилась на ремонт и еще тщательнее конопатила щели, по которым можно было совершить диверсию. Потом на громыхающий «будильник» плюнули, а беруши стали ходовым товаром в соседних аптеках. Люди приспособились, как умудрялись привыкнуть к редкому солнцу над головой и копоти, цеплявшейся за любую чистую поверхность.

Хлопнув входной дверью, в трактир ввалился кривоногий коротышка, важно выпятивший безразмерное брюхо вперед. Вышибала скосил глаза на гостя и вновь задремал. Дешевые номера, открытые в любое время дня и ночи, вот и шляется кто попало. Не держит оружие в открытую, и ладно. Если у кого проблемы из постояльцев, так это исключительно их личные проблемы. Главное, стрельбу не затевать рядом с лестницей, да хозяйский ковер не пытаться утащить, как бывало уже не раз.

- Где ваши голодранцы поселились? – коротышка поравнялся со стойкой, еле доставая до полированной столешницы лохматым затылком. – Дело у меня до них, срочное.

- А я тебе что, справочная? – сонно возмутился портье, высунул заспанную рожу из-за занавески. Ладно бы еще – новый постоялец, а то – принесет нелегкая за полночь, вставай, обслуживай.

- Шары продери, - рассердился гость, привстав на цыпочки. – Пинай их, пусть просыпаются, вести принес. Если будешь ковылять быстрее дохлой курицы, я для тебя десятку с них стрясу. Парни щедрые, поделятся.

- Ты про бродяг, что девчонку ищут? – замаячившая в призрачном будущем десятка быстро прогнала остатки сна. – Сейчас, вызову их старшего. Они недавно спать улеглись, но ничего, ради хороших вестей поднимутся... Нашли беглянку-то?

- А то, - утомившись тянуться вверх коротышка подтянул единственный кривой табурет, что стоял сбоку, и взгромоздился на него. – Все ноги истоптали, все дыры проверили... Зови, я тоже на боковую хочу. Сколько можно по улицам болтаться...

Минута тянулась за минутой, а обещанные путешественники между мирами все не шли. Наконец по лестнице прогромыхали шаги, и удивленный портье высунулся обратно в крохотный зал, задумчиво выпучив глаза:

- Странно. Комната закрыта, но никого нет. Я даже в щель заглянул: свет не горит, тихо. И на стук не отвечают...

- Может, грохнули их там, пока ты спал? – заволновался гость. Соскочив с табуретки, кривоногий посетитель развил бурную деятельность: - Давай, тащи ключи запасные, пошли проверять! Нам за дурочку никто не заплатит, если постояльцев пришибли!..

- Давай утром, - попытался увильнуть расстроенный нежданным беспокойством ночной дежурный. Убедившись, что обещанные деньги так и остались фикцией, кивнул на вышибалу: – Или вон с ним сходи еще разок.

- Я могу со своими сходить, вон, только свиснуть на улицу, - нехорошо оскалился коротышка, уже занеся ногу над первой ступенькой. – Только ты смотри, если я позову, парни твоей башкой двери откроют, ключей не станут дожидаться.

И не слушая трагические вздохи портье, гость неожиданно быстро поскакал вверх по лестнице.

Еще через десять минут на улице заметались тени и заверещали в полный голос:

- Нет мерзавцев, удрали! Часа два как удрали! Быстро, быстро по всем углам и на станцию! И Сэту скажите, что птички улетели!..

- Бам-м-м!!! – насмешливо отозвался на суету колокол, начав отсчет нового ночного часа. Ищите, ребята, ищите. Ночью куда как интереснее искать. Столько приключений можно найти на свою многострадальную филейную часть. Отличное время для развлечений...

* * *

Мы шли все ниже и ниже, петляя по бесконечным коридорам, разгоняя разгоряченными телами затхлый воздух. Яппи вывернулся наизнанку, но сумел проложить такой маршрут, на котором мы не встретили ни одной живой души – ни малолетних беспризорников, ни взрослые поисковые команды. Один проулок сменял другой, мы то ныряли в низкие лазы, протискиваясь между несущими опорными колоннами Гамма, то прыгали по пыльным крышам. Иногда отряд упирался в провалы и лез вниз, подобно спятившим обезьянам, цепляясь за скопления труб. И все глубже и глубже, куда-то в самое нутро мегаполиса, в его гнилые потроха...

У кабины станционного смотрителя уже в какой раз из тьмы материализовался бородатый громила, сунул рожу в распахнутое окно и пробурчал:

- Не было пока? Нет?.. Ну ладно, ты, это... Смотри, короче... А потом...

- Да помню я, помню! – взъярился издерганный худосочный старик, дергая небритой щекой. – Как придут, я им нужную платформу укажу, а потом чуть фитиль прибавлю... Вы только тут пальбу не начните, а то у меня не стены, а лишь крашеная парусина, мигом дырок насверлите!

- Не, не менжуйся, нормально все будет, нам они целыми нужны... Но про фитилек не забудь, да...

И человек растворился в чернильной темноте, обступившей крохотную будку на пустом вокзале: сначала борода, потом брови, а напоследок белое пятно щек и лба.

- Помнят они, как же... Набежали без спросу, дымокурами перед носом машут, а я потом отвечай... Что за...

За тонкой матерчатой стенкой завозились, и густой бас прогудел:

- Ты за перроном смотри, умник. За нас волноваться не надо... И про сигнал не забудь...

* * *

Постояв с полминуты у облезшего покосившегося забора, Яппи смахнул с лица пот и поманил нас из темноты на узкую освещенную улицу. Газовые фонари чадили на высоких столбах, где-то вверху остался ветер с высохшего моря. Мы же устало переставляли ноги по щербатым плитам, приближаясь к ухавшим вдалеке неизвестным агрегатам. Оттуда же, с дальнего конца кривого прохода, накатывал гомон голосов, изредка перемежавшийся паровозными свистками.

- До жестянщиков ведут две дороги. Или напрямую экспрессом до ближайшего перехода, оттуда прыжок на Кучу и уже рукой подать... Второй путь – наш. Мы докатим ко второму проходу, у него горловина болтается между заброшенными деревнями. Иногда приходится побегать, чтобы вход найти. Оттуда через промежуточный мир, где вечно снег, до той же Кучи... – я тихо разжевывал наши будущие действия девушке, не забыв вооружить ее пистолетом из поскудневших запасов. Хоть мы и успели продать перед приездом в Гамм лишнее барахло, с финансами и боеприпасами было не очень радостно, группа уже начала по возможности экономить.

- Нас не перехватят?

- Экспрессом могут. Даже если проберемся на поезд, могут по приезду в загривок вцепиться. Или даже в дороге. А вот до плутающего прохода редко кто ходит, очень место неудобное. И по снегу потом сутки ковылять, народ не любит зазря морозиться. Поэтому шансы проскочить высокие.

- А главное, - влез в разговор подуспокоившийся за эти часы Яппи, - главное туда мусоровоз ходит. Через Плешь, которую загадили дрянью за прошлую войну. Использовали черти-что в качестве оружия, сожгли до трухи целый город. Одна железная дорога осталась не тронутой и завод по переработке отходов. Поэтому – если на паровоз сядем, до места с ветерком домчим. И вряд ли кто следом сунется, дрезины через Плешь не ходят. И на конечной станции лишний народ не болтается, нечего им там делать.

- А мы?

- А мы в закрытом вагоне, с печкой и максимальным комфортом. Туда мусор, обратно переплавленные болванки. И смену дежурную раз в два дня... У меня тут хороший знакомый обитает, я ему лекарства одно время таскал, чтобы детей вылечил. Он нас и отправит, спрятав от лишних глаз.

Настя поежилась, поправляя сползающую с плеч безразмерную рубаху. Грязные рубища мы бросили в оставленной комнате, новая одежда сидела на девушке мешком.

- Хорошо бы, чтобы никто нас не видел. Устала я бегать за сегодня. Как-то тяжело день заканчивается.

- Обещаю. В этот раз – как мышки. Тихо-тихо, будто нас и не было... А утром уже на месте.

* * *

Далеко в городе прогромыхал колокол, возвещая начало нового рабочего дня. Свистнул шестичасовой экспресс и шаркая колесами пополз к выходу с вокзала. Вслед за ним по платформе рассыпались обескураженные боевики, цепляя глазами каждое проплывающее мимо окно.

- И куда они подевались?! В городе и следа нет!

- Может, ночным уехали? Мы на него ведь буквально чуть-чуть не успели!

- Может, может... Чтоб им тачку золы в печенку, мерзавцам!.. Ладно, там уже ждут, у ворот вообще все в пять рядов перекрыто. А нам пока еще раз по закоулкам пройти, каждую мусорную кучу проверить. Ну не могли же они сквозь землю провалиться!..

А мы и не провалились. Но медленно катили по таким местам, которые и обжитой землей назвать язык не повернется. Расстаравшийся знакомец Яппи сунул нас в пустой вагон, пристыкованный к бронированному со всех сторон огромному паровозу с колесами в два человеческих роста, и уставший отряд двинулся дальше. Тихо постукивали колеса на стыках, пару раз за кипятком заходил немногословный помощник машиниста, да тянулись за мутными окнами клочья тумана. Когда поднялось солнце, Настя проснулась и стала смотреть в окно, составив мне молчаливую компанию. Девушка категорически не хотела рассказывать о том, как ей удалось выбраться из передряги, а я больше ломал голову над непонятной охотой, развернувшейся по наши скромные души.

- И далеко так? – я приоткрыл глаза и посмотрел на проплывающий мимо пейзаж. Обгорелые руины высотных домов, черные пеньки вместо деревьев. И все тот же туман, припавший к стылой земле под жаркими солнечными лучами. – Мы уже сколько едем, а здесь только пепелище.

- Плешь. Почти от Гамма и до старых заводов. Еще час ковылять... Всегда холодно с той стороны, и воздух в низинах ядовитый. Никто даже вспомнить не может, чем так знатно шарахнули. Вполне возможно, что просто выгребли из наследства боеголовки и высыпали в запале друг другу на голову... Теперь лишь радуются, что в стороны не расползается.

- А люди?

- Что – люди? Это же Дымокуры, у них железки на первом месте, а люди так – придаток.

- Да, придаток... – прошептала Настя и замолчала. Надолго замолчала. Потом отвернулась от окна и завершила разговор: - Я думала, летающие корабли – это сердце чужого мира. Сияющие корабли над облаками. А на самом деле – вот оно, сердце. Пепел и тлен. И умирающие от голода дети на улицах, за которых даже родные мать с отцом не заступятся... Мертвые души над мертвыми землями.

- А ты как хотела? Чтобы как в книжке? Чтобы гениальные ученые трудились на благо будущего, а веселые шахтеры уголь с песнями добывали?

- Я хочу, чтобы дети не ели друг друга... Хотя бы это.

- Ну, можно исправить. Найти еще сотню-другую таких же боеголовок, засыпать все, что шевелится, и на обломках построить новый мир. Справедливый... Называется это – прогрессорство. Когда приходят со стороны милые яйцеголовые ребята и начинают местных учить жить, как положено. Как в умных книгах написано. Полустанок до сих пор в эти игры играется. Миры под себя меняет. Более страшного места нигде не найдешь. Только там ожившие кошмары во благо светлого будущего.

- Но это неправильно, - Настя прикрыла глаза и замолкла. Потом поежилась и добавила: - И помощник машиниста за кипятком бегать перестал. Может, с ними там что-то случилось?..

Я лениво переварил сказанное и подавился воздухом. Потому что вряд ли что-то могло случиться с командой паровоза на тысячу раз изъезженном пути за бронированными плитами. А вот почтовую семафорную станцию мы проехали не так давно. И доступ к станции по заботливо наброшенному на покосившиеся столбы есть и со станции отправления, и на станции прибытия. Аналог морзянки детвора с детства учит. А это значит...

- Подъем, мужики!.. – мой вопль поднял парней быстрее рванувшей за стенкой гранаты. – Похоже, наша милая «Пэппи» почуяла ту же вонь, что на Склизи... Подъем...

* * *

- Двери закрыли, - прошептал Михалыч, осторожно подергав заклиненный маховик замка. – Я помню, он назад с чайником топал, не запирался. Значит, недавно подсуетились.

- Поверху к ним не попасть, да и траванемся, - Щепка в очередной раз проверил, насколько набит барабанный магазин у «Молотилки» и снова прильнул носом к окну, пытаясь высмотреть, что происходит на паровозе.

- За полчаса до завода будет река и мост. Над мостом сквозняк, туман всегда сдувает. Если постараемся – то успеем.

- А внутрь как попасть? Они же законопачены со всех сторон.

- Там над тендером люк с накидной петлей, на замок заперт снаружи. Чуток пластида – и щеколду взрывом перерубим. Светошумовую вниз – и следом. Работы на полминуты. Пять раз уложимся, если не спать. Даже мост не успеем проехать, как команда сменится, Филин. Что скажешь?

Я прикинул варианты и согласился. Черт, что за прогулочка. Второй раз девчонка малолетняя наши шкуры спасает. И она же нас в какие-то неприятности втравливает... А на конечной станции заводская смена. Сколько их там? Тридцать или сорок человек? И все здоровые лоси, друг друга в плечах шире. С ними как-то надо будет еще разбираться до того, как в деревни пойдем. И хвосты рубить, если кто следом увяжется... Как нехорошо выходит, эх...

- Яппи первым. Бабочкой проскачешь, чтобы ни один болтик не скрипнул. Заодно помедитируешь – где-кто, ждут нас или спят перед прибытием. Второй – Щепка, на тебе точечный подрыв и светошумовая. Михалычу не доверяю, он от паровоза колес не оставит. Следом я, потом Чук, Настя и Гек. Расклад понятен?

Компаньоны начали проверять оружие и готовиться к атаке. Лишь Михалыч пожаловался, поплотнее запахивая видавший виды ватник:

- Только я в этих агрегатах ничего не понимаю, Филин. Там рычагов до черта. Может сумею чуть скорость сбросить, но нормальной остановки на заводе на обещаю.

- Машиниста беречь, значит. Остальных можно долбить без жалости, если забалуют, а машиниста – чтобы волос с головы не упал!

Серега лишь ласково улыбнулся, поглаживая стол своего страшного оружия. Вот охламон, только нацель и разреши огненного петуха пустить – любой мандраж забудет. Впрочем, как и я сам.

- Вижу мост! Рожи тряпками прикрыли и стол сюда, под люк на потолке!.. До выхода – две минуты!.. Давайте, парни, разомнемся. Самое время...

* * *

Мы вломились на локомотив подобно урагану. Не успел еще утихнуть звон от подрыва пластида, как внутрь распахнутого люка уже метнулась круглая тушка светошумовой гранаты. Хлоп! И я нырнул вслед за сутулой спиной Михалыча. И пока Щепка кому-то начищал рожу прикладом «Молотилки», успел проверить углы, ловя стволом автомата любое резкое движение.

Когда остальные члены команды спустились следом, захлопнув за собой крышку, мы уже заканчивали паковать «клиентов». Потом открыли дверь и сволокли плохо соображавших бородачей в гостеприимный вагон, который буквально три минуты назад покинули.

- У тебя нюх, девочка, как у акулы, - уважительно протянул Яппи, закончив вежливый расспрос пленных. – Ведь как аккуратно они хотели все провернуть, а не вышло... Ждут нас на конечной. И затеял все машинист. Он старший на команде, он сообщение прочел. Он и предложил нас сдать. Вон, хором поют, очень не хотят за борт, подыхать. А ехать всего-ничего осталось.

- А назад? – высунулся я вперед, пнув легонько для проформы связанного тучного мужика в модной широкополой фуражке. – Мы вежливо попросим, он нас отвезет. В городе куда как легче затеряться.

- Я ради вас даже пальцем не пошевелю! – заорал бородач, подслеповато моргая красными воспаленными глазами. – Хотите по-хорошему? Развяжите меня, до места доставлю, там будете со старшим смены объясняться! И еще спасибо скажите, если за этот бардак не спросят!

Настя присела рядом с машинистом и ласково спросила, при этом от ее голоса у меня побежали мурашки по спине:

- Дяденька, ты лучше скажи, сколько за мою голову обещали? Ящик печенья и бочку варенья? Или еще что полезное в хозяйстве? Молчишь?.. Тебе и мы приплатили за перевозку, и твой коллега по работе просил все в лучшем виде оформить. А ты решил перед другими прогнуться, урод... Я так думаю, что не будут с нами разбираться. Как паровоз встанет, так всех и перещелкают. Или какой дрянью зальют, у вас мастера с дымом работать... Нет нам дороги назад. Перед заводом место пустое, там и сойдем. А ты дальше поедешь.

- Кости переломаете, - убежденно забормотал крепыш, только что не плюясь в ее сторону. – Там косогоры, мусора полно, на полном ходу не спрыгнуть. А я тормозить не буду, не дождетесь. Сдохну, а помогать не стану!

- Ну, раз ты нам помогать не будешь, то какой толк с тебя... Михалыч, притормозить агрегат сможешь? Да? Ну и ладушки.

Настя встала, и разрядила пистолет в перекошенное от злобы лицо. Потом приказала:

- Барахло разбираем, что в дорогу надо. Вон, уже трубы видно. Надо притормаживать и слезать, пока в ловушку прямиком не прикатили...

Молча группа подхватила мешки, успев сунуть то, что из полезного попалось на глаза. Я встал у левого окна и пробормотал, разглядывая исчезающий под колесами туман:

- Ты стала слишком легко нажимать на курок, девочка. Слишком легко...

- Давно в зеркало смотрел? – огрызнулась Настя, подтягивая лямки поклажи. – Тогда лучше командуй... И запомни – я на карачках до цели доберусь. Сдохну - но дойду. Потому что мне по другому нельзя...